Анализ очерка «Порт в траве»
Великий русский поэт, Иннокентий Федорович Анненский, написал не только прекрасные стихи, но и прозу. Его очерк «Порт в траве» — это произведение, которое до сих пор поражает своей красотой и глубиной.
Сюжет и образы
Очерк начинается с того, что герой повествования описывает свои воспоминания о лете, проведенном в маленьком городке на берегу моря. Он рассказывает о порту, который видел из окна своей комнаты.
Образ порта в произведении является символом жизни, движения, перемены. Порт связан с торговлей, путешествиями, новыми впечатлениями. Он напоминает нам о том, что мир не стоит на месте, что все меняется и преобразуется.
Главный герой вспоминает о том, как он смотрел на порт, на маленькие парусники, которые плывут по морю. Его взгляд устремляется далеко вперед, он мечтает о путешествиях, о новых открытиях.
«И я всмотрелся в город, и порт увидел внизу, со стороны земли. Холмы и волны меж ними, яркие спертые сказки южных грез.»
Поэт в очерке создает яркие образы природы, которые тесно связаны с внутренним миром героя. Вода, ветер, трава — все это отражает его состояние, его настроение.
Язык и стиль
Язык очерка «Порт в траве» является достаточно сложным и философским. Анненский использует метафоры, символы, эпитеты. Его стиль отличается точностью, глубиной, утонченностью.
Пронзительные описания природы, ее цветов и запахов помогают создать атмосферу, которую очень сложно передать словами. Стиль очерка напоминает фрагменты сновидений, неопределенность, непостоянство восприятия.
Автор придает огромное значение деталям, мелочам, которые на первый взгляд малозначительны, но имеют глубокий смысл. Он обращает внимание на то, что порой не замечаем, на прекрасное, которое находится прямо перед нами.
Итог
Очерк «Порт в траве» — это произведение, которое оставляет неизгладимые впечатления. Анненский показывает нам, что жизнь — это не только мгновения радости и счастья, но и грусть, разочарование, пресыщение. Он учит нас ценить малое, наслаждаться тишиной и умиротворением, которые нам так необходимы в суете нашей жизни.
Очерк, написанный Сергеем Довлатовым в конце 1970-х годов, имеет название «Порт в траве». В нем автор рассказывает о своих приключениях, связанных с поиском работы на море, и о событиях, происходивших на корабле «Аврора». Очерк написан в легком, ироничном стиле, отличающем Довлатова от других писателей своего времени.
Ироническое отношение автора к событиям
Главная черта стиля Довлатова — это его ирония. Он часто описывает события с юмором и сарказмом, смешивает в одном тексте элегантность и грубость. В «Порту в траве» он использует этот подход для описания своих приключений на корабле. С одной стороны, он описывает жизнь на борту с большим уважением к морякам и их труду, с другой стороны, он не боится насмехаться над некоторыми их привычками и привычками работы.
Наблюдательный жанр
Еще одна характерная черта стиля Довлатова — это его форма. Он предпочитает наблюдать за событиями со стороны, а не быть активным участником. В «Порту в траве» он не просто описывает свои приключения, но и наблюдает за другими моряками и их поведением. Он показывает, как они справляются с трудностями на корабле, как они общаются друг с другом, и как они проводят свободное время.
Главное учение
В «Порту в траве» нет явного главного учения, но можно выделить несколько тем, которые автор косвенно затрагивает. Одна из этих тем — это труд и дисциплина моряков. Довлатов показывает, как сильные и дисциплинированные моряки могут преодолеть любые трудности на море. Другая тема — это свобода и независимость. Довлатов и сам стремится к свободе и приключениям, и поэтому находится на корабле, но он также показывает, что эта свобода и независимость достигаются только благодаря труду и упорству.
«Порт в траве» — это классический пример стиля Довлатова. В нем есть все его характерные черты: ирония, наблюдательность, элегантность и грубость. Однако, в отличие от некоторых других произведений писателя, здесь он показывает большое уважение к морякам и их труду. Эта книга больше, чем просто приключенческий роман — она является очень точным портретом жизни на море.»
Очерк «Порт в траве» — это произведение замечательного писателя, поэта и литератора Андрея Платонова.
Рассказ о сюжете
В рассказе описывается жизнь колхозника Сашки, который мечтал о новой жизни и лучшей судьбе. Он жил в маленькой деревне, где вроде бы ничего не происходило, но на самом деле было все не так просто.
Сашка украл у соседа булки и был замечен. Его за это жестоко наказали, но в итоге он нашел спасение в лучших качествах своей души. Он был не похож на остальных, его душа светилась счастьем и искрой в его глазах. Именно это и выделяло Сашку среди остальных.
Оценка стиля письма
Андрей Платонов был невероятным мастером своего дела. Он умел создавать неповторимые образы, а его персонажи были жизненными и реалистичными. Он не боялся использовать смелые художественные решения, чтобы донести свою точку зрения до читателей.
Его стиль написания зажигал магию и заставлял читателя переживать бурю эмоций. Он показывал себя отношением к предметам чувства, описывая их с такими живыми подробностями, что создавалось ощущение, будто читатель со своей реальной жизнью наблюдает эту историю.
Очерк «Порт в траве» — это произведение, которое говорит о том, что в каждом человеке есть светлая сторона, которая способна преодолеть все трудности и препятствия. Андрей Платонов умел создавать уникальные персонажи, у которых читатели могут симпатизировать и сопереживать. Он достигал того, что не удавалось многим писателям своего времени и создавал шедевры, которые до сих пор живут и дорожатся читателями.
С любовью к родному краю.
(Литературное краеведение в школе)
«Понять литературу, не зная мест, где она родилась, не менее трудно, чем понять чужую мысль, не зная языка, на котором она выражена. Ни поэзия, ни литература не существуют сами по себе: они вырастают на родной почве и могут быть поняты только в связи со своей родной страной», – эти слова академика Д. С. Лихачева близки каждому учителю, воспитывающему у подрастающего поколения любовь к «малой родине», славной своим прошлым и настоящим, неповторимой красотой.
Таганрог, его природа, героическая история всегда были неисчерпаемым источником вдохновения многих деятелей искусства. В городе, знойном, хлебосольном и приветливом, жили или бывали композиторы: М. Мусоргский, С. Рахманинов, П. Чайковский, С. Танеев, В. Сук, А. Скрябин, Гаэтано и Валериан Молла; художники: И. Айвазовский, К. Савицкий, А. Куинджи; поэты и писатели: В. Жуковский, М. Лермонтов, В. Слепцов, К. Станюкович, В. Гаршин, А. Толстой, К. Тренёв, С. Есенин, В. Маяковский, М. Горький, В. Закруткин, К. Паустовский, К. Федин, А. Фадеев, М. Волошин, М. Танич, Б. Изюмский, А. Сафронов. Некоторые из них отразили в той или иной степени в своем творчестве наш город и природу его окрестностей.
Существует тонкая и сложная взаимосвязь между художественными произведениями и местом, вдохновившим писателя на их создание. Великие произведения искусства неотрывны как от эпохи, так и от местности, их породившей и наложившей на них неизгладимый отпечаток. Эту связь писателя и его творчества подмечали многие: и К. Паустовский во второй книге «Золотой розы», и знаменитый Гёте, который сказал, что «если хочешь понять поэта, отправляйся на его родину». А известному педагогу середины ХХ века В. А. Сухомлинскому принадлежит мысль: «Краеведение – это поэтическое, художественное познание Родины».
Н. С. Травушкин тонко заметил, что литературное краеведение – это «также история литературы, отличающаяся особым аспектом его рассмотрения». Литература помогает познать край, а край – литературу и тех, кто ее создает: ведь именно в крае, где жил и творил писатель, в первую очередь отлагаются многие документы и свидетельства его творчества.
Гордятся педагоги и школьники литературным наследием своего края, города. Поэтому учителя нашей школы используют материалы краеведения как на уроках, так и во внеклассной работе (экскурсии по литературным местам нашего края, выставки «Таганрог литературный», читательские конференции и литературные вечера, посвященные писателям-землякам).
Учителя-словесники используют любую возможность, чтобы проследить, как тот или иной писатель касался жизни нашего края. Изучая творчество А. С. Пушкина, К. Д. Бальмонта, К. Г. Паустовского, учащиеся проводят исследования и готовят сообщения о том, когда знаменитый писатель был в Таганроге, где останавливался, чем занимался, в каких произведениях некоторые герои и картины жизни взяты из таганрогской действительности.
Январь, месяц рождения А. П. Чехова, стал для школьников подлинно чеховским: проходят конкурсы чтецов на лучшее исполнение произведений писателя, выпускаются красочные стенгазеты, организуются выставки, экскурсии в музеи, театр, проводятся литературные вечера, уроки внеклассного чтения.
Встреча с творчеством А. П. Чехова – всегда большой праздник. Это праздник вдвойне, если такая встреча проходит в обстановке, отражающей эпоху и жизнь поэта, воссозданной сегодня в музеях Чехова. Поэтому особенно волнующими для учащихся стали уроки, проходящие в «Лавке Чеховых», в «Домике Чеховых», в «Гимназии».
Литературное краеведение не только развивает эстетическую культуру, учит понимать прекрасное, но и помогает привить любовь к родной земле.
Несомненную ценность в воспитании патриотических чувств учащихся представляют произведения М. Шолохова, В. Закруткина, с которыми учащиеся знакомятся на уроках внеклассного чтения. Никто из школьников не остается равнодушным к повести В. Закруткина «Матерь человеческая». Само название этого произведения действует на учащихся завораживающе. Писатель-земляк создал гимн простой русской женщине, бессмертию рода человеческого.
Используя возможности литературного краеведения, словесники школы проводят интегрированные уроки: русский язык и литература, история и литература, география и литература.
Опыт литературного краеведения в школе показывает, что необходимо искать пути и средства воздействия на своих воспитанников, приобщая школьников к произведениям о родном крае, углубляя их представление о жизненных истоках литературы.
Урок внеклассного чтения в 6 – 7 классах
«Таганрог глазами К. Г. Паустовского».
познакомить учащихся с фрагментами биографии К. Паустовского, связанными с жизнью в Таганроге; показать особенности прозы пистаеля-пейзажиста на примере отрывка из романа «Блистающие облака».
способствовать развитию аналитико-синтезированной деятельности учащихся, навыка работы с текстом художественной литературы.
воспитывать любовь к родному городу, бережное отношение к слову.
слово учителя, сообщение учащегося, выразительное чтение, беседа учителя с учащимися, наблюдения, анализ художественного текста, индивидуальная исследовательская работа, медиапрезентация.
компьютер, мультимедийный проектор, отрывок из произведения К. Паустовского.
– Книги К. Паустовского имеют прочный успех и широкую популярность у читателей, потому что в каждом произведении писателя простота и увлекательность изложения, четко выраженное отношение к добру и злу, стилистическое совершенство.
С первых лет своей сознательной жизни Паустовский решил, что, как бы ни повернулась его судьба, какие бы испытания и невзгоды ни выпали на его долю, он посвятит себя литературе и станет писателем. И Паустовский целеустремленно пошел по избранному пути. Но став писателем, он не расстался с тем, что захватило его в детские годы. Служение литературе великолепно уживалось у него с увлечениями, зародившимися в детстве, не угасшими тогда, когда детство осталось далеко позади. ( Обращение к словам эпиграфа).
Чуть ли не половину своей жизни он провел в пути, и эти дороги стали маршрутами его творчества. Был Паустовский и в нашем городе.
Константин Паустовский родился в Москве, но образование получил в Киевской гимназии и в Киевском университете св. Владимира. Учебу в университете прервала мировая война, и он был вынужден переехать в Екатеринослав. Работая на местном заводе, был откомандирован вначале в Юзовку (современный Донецк), потом в начале весны 1916 года – в Таганрог.
Живя в нашем городе, Константин Георгиевич, судя по сохранившимся письмам, снимал комнату в гостинице Кумбарули (на ее месте сейчас разбита площадь перед, так называемым, «Белым домом»), а затем снял комнату в доме Флакса на Большом Биржевом (Мечниковском) переулке, 7.
Работал Паустовский на котельном заводе, потом перешел на маслобойный (на его месте теперь стоит завод «Виброприбор»). Этот завод он описал в «Беспокойной юности» и в прологе к повести «Рождение моря». Именно в нашем городе писатель приступил к созданию своего первого крупного произведения – романа «Романтики».
Паустовский любил ловить рыбу на острове Черепаха, который был построен (искусственно возведен!) еще в 1701 году по указанию Петра I. Этот остров, как и наше небо, наши акации, запах нашего моря, тени акациевых листьев, наши булыжные мостовые, греческие кофейни, заросли дрока на спусках к морю великий писатель-романтик восторженно описал в автобиографическом цикле «Повесть о жизни», в романе «Блистающие облака», повести «Рождение моря», очерках «Порт в траве», «Приазовье», «Разговор о рыбе» и др. Даже гостиницу Кумбарули, в которой он некоторое время жил, мы встречаем в «Блистающих облаках».
Никому из писателей и поэтов не удалось создать такую сагу нашему городу, какую создал своим циклом произведений Константин Георгиевич Паустовский.
Последние два визита К. Паустовского в Таганрог (в 1916 году он жил в нашем городе больше 10 месяцев) пришлись на 1951 и 1952 годы. Уже, будучи зрелым писателем, прожившим сложную жизнь, Константин Георгиевич был потрясен картиной осеннего Таганрогского залива, на глади которого были разбросаны байды, как «осенние черные листья».
IV. Анализ текста.
– Каким представлял себе Батурин Таганрог? (Сереньким городом с пустырями, проваленными заборами, провинцией, где родился Чехов.)
– Каким увидели путешественники город? Найдите описания. («Таганрог был затоплен тишиной, был пуст, уютен, изумительно чист».)
– Какие изобразительно-выразительные средства помогают передать восторг героев от увиденного?
: слепые вспышки, игрушечный порт, звенящая тишина, интереснейшее море, музейное безмолвие, ртутные капли дождя;
: ночь нависала, жизнь цвела;
: воздух радовал, порт закутан в звездное небо, отвага и смех плескали от души;
: город казался солнечным цветником; маятники, начищенные до блеска, как медные тазы; жизнь пестрела, как сад.)
– В чем волшебство этого простого описания? Из чего возникает его пленительное обаяние? (Когда читаешь описание Паустовского, то возникает ощущение, что смотришь на пейзаж живописца.)
– Какое чувство испытывали герои, любуясь ночным городом? (Чувство восторга, умиления, острое ощущение других эпох, эпох романтизма.)
– Почему такие чувства овладели героями? (Таганрог потерял для Батурина черты реальности, он казался сказочным гриновским городом, затерянным среди эпох, революций, войн.)
– Как вы понимаете предложение «России не было»? (Таганрог не был похож на российские города, было в нем «смешение Греции, Италии и запорожских степей».)
– Но литература – не живопись, она дает синтетический образ действительности, в ней присутствуют не только зрительные образы, но и слуховые, обонятельные и осязательные.
V. Индивидуальная исследовательская работа с текстом
VI. Проверка работы. Заполненная таблица проецируется на экран:
– Почему у Паустовского наблюдается такое разнообразие образов? (Описание природы, города дается через восприятие человека.)
– Проза К. Паустовского всегда лирична. Природа у него проецируется на душевное состояние героев, а душевное состояние героев окрашивает восприятие природы.
– Как вы понимаете высказывание «Отвага и смех плескали из души, и цвело, не отцветая, бесконечное лето?» (Герои молоды, полны сил, и жизнь им кажется прекрасной и бесконечной, как лето, увиденное в Таганроге.)
VII. Выводы по уроку.
– Каким вы увидели Таганрог после прочтения отрывка из романа К. Паустовского «Блистающие облака»?
– Совпадает ли ваше представление о Таганроге с авторским? (Во время ответов учащихся показываются фотографии современного Таганрога.)
– Какие особенности авторского мастерства вы запомнили?
После ответов учащихся на экране высвечивается схема-таблица
VIII. « В творческой мастерской К. Паустовского»:
IX. Домашнее задание.
Создать свою зарисовку о Таганроге, опираясь на стилевые особенности прозы Паустовского.
Аналогичный по структуре урок можно провести в 8 – 9 классе на материале очерка К. Паустовского «Порт в траве».
К. Г. Паустовский «Блистающие облака».
Единственный извозчик повез их в город через игрушечный, заросший травой порт. Одуванчики цвели среди гранитных плит, раздавленная колесами полынь наполняла воздух горечью.
Из садов сочились запахи цветов, не имеющих имени, никому не знакомых. России не было. Таганрог был перенесен сюда с Эгейских островов, был необычайным смешением Греции, Италии и запорожских степей.
Музейное безмолвие стояло окрест, и даже море не шумело. Воздух был тонок и радовал. Как воздух новой страны.
Он (шкипер) подсел к столику и рассказал о Таганроге много интереснейших вещей. После его рассказов Таганрог потерял для Батурина последние черты реальности. Он казался сказочным городом, освещенным синим пламенем пунша, каким-то выдуманным гриновским Зурбаганом. Он казался солнечным цветником, где старики, поливая грядки, вспоминают стопушечные линейные корабли, – бьет колокол, и все бегут на плоский берег встречать оранжевый гигантский пароход.
Около старой наваринской пушки невнятно шумело море, по словам Метаксы – одно из интереснейших морей.
Оно крепко, по-рыбачьи пахло солью. У мола поскрипывали заспанные шхуны. Бледные фонари на мачтах освещали пустые палубы. Казалось, трюмы этих шхун полны грудами сиреневой бьющейся рыбы.
КНИГИ 419186 АВТОРЫ 128103 СЕРИИ 43306 ЖАНРЫ 504 ГОРОДА 1139 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16491 ТЕГИ 336272 СТАТЬИ 612
ливнями и мальвами. И пахнуть должно в той хате мятой и очеретом. И сад должен сыпаться белым цветом по весне за порогом. И по тыну должен завиваться кудрявый хмель. Тогда на душе делается хорошо и привязанность рождается до своей земли и своего дела. А дай человеку для проживания барак или, скажем, сунь его в такое село, где нечем глаз приласкать, он зажурится, или, как говорится по-русски, затомится, и будет ему работа казаться тяжелей. Так-то! Вот был у нас лес, а теперь мало осталось того леса, и у людей болит на сердце, и якось хуже стало существовать и работать в наших местах.
Дед Мыкола подозрительно посмотрел на меня.
– Вы над этой моей думкой не смейтесь и не шут-куйте. Я уже живу седьмой десяток годов. Пустое думать или говорить мне было бы совестно. Все в своем соответствии имеет значение. Как заскучает человек – ему копейка цена. И работе его – копейка цена. Соображать надо, чтобы устройство нашей жизни было приятное, чтобы человек весело ходил по земле, чтобы ему хотелось петь и в хате и в поле. Это – слухайте внимательно! – дело проверенное.
Я вскоре забыл об этом разговоре с дедом Мыколой. Мало ли было разных разговоров с ним и в хате и на реке. Но поздней осенью я вспомнил этот разговор в Киеве на съезде писателей Украины.
Осень выдалась небывалая – сухая, хрустящая палым листом, густо залитая небесной синевой и почти не тронутая ветрами. Но об этом я рассказывать не буду, потому что осень тут совсем ни при чем.
Если бы дети могли понимать до конца разговоры взрослых, то они, конечно, считали бы этого режиссера настоящим колдуном и волшебником. Потому что, где бы и когда бы он ни появлялся, он всякий раз привозил с собой множество новых мыслей и удивительных рассказов. Слушать его можно было бы сутками, лишь бы хватало у людей для этого сил.
Иные люди говорили, что режиссер этот мог бы тягаться по части острых наблюдений и чудесных рассказов с самим Николаем Васильевичем Гоголем.
Режиссер жил на Каховском строительстве и писал об этом строительстве сценарий, с тем чтобы самому его и поставить.
По своему редкому качеству быть всегда шире намеченной для себя работы режиссер, живя в Каховке, много думал об орошении земель и о подъеме нашего земледелия.
И вот, объехав все строительство и изучив его, он пришел к некоторым удивительным на первый взгляд выводам. Он изложил их в форме докладной записки и привез с собой этот доклад в Киев.
Сущность этого доклада сводилась к следующему. На дне будущего Каховского моря снесено много тысяч крестьянских хат. Людей переселяют на возвышенные места, на днепровские кручи, где строят сейчас новые колхозные села.
Вот об этих новых селах режиссер и писал. Они были построены по типовым проектам и выглядели казарменно и уныло.
Одинаковые скучные дома стояли в степи длинными шеренгами в три-четыре линии на математически точном расстоянии один от другого. Дома эти не были огорожены, потому что архитектурный проект даже не предусматривал никаких оград. Получался шахматный поселок, расставленный на огромном выжженном пустыре.
В этих селах не было центра и не было хотя бы одного приметного высокого сооружения, – никакого ориентира. В старину такими ориентирами были колокольни. Сейчас нужно было строить хотя бы башни с часами. Плоская степь невольно наводила на мысль об одном-двух таких приметных вертикальных зданиях в каждом селе.
Режиссер справедливо писал, что у людей нет и не может быть никакой охоты жить в этих угрюмых и неотличимых друг от друга домах, где не росло вокруг ни одного деревца.
В нашей гигантской работе по подъему земледелия, говорил режиссер, нужно думать не только о новых, совершенных методах работы, но и о настроении и состоянии людей.
В этом мысли режиссера соприкасались с мыслями деда Мыколы. И тем и другим руководила простая народная мудрость.
Новые села, писал режиссер, должны быть живописными, разнообразными и уютными. Почему в новых селах нет переулков, поворотов, зарослей, садов? Почему живописность уступила место деляческой сухости и какой-то мертвой скаредности мысли у архитекторов, строивших эти села? Почему при постройке их не была принята во внимание живая душа человеческая? Неужели мы можем мириться с таким пренебрежением к колхозникам, которые, как, очевидно, думают строители таких сел, только рабочие руки, не чувствующие красоты и нисколько в ней не нуждающиеся. Пока не поздно, нужно в корне переменить это дело и приостановить насаждение уныния в нашей такой шумной и богатой жизни.
Разговор этот происходил в одном из пышных киевских садов над Днепром. Летняя зеленая пышность этого сада сменилась сейчас пышностью осени.
В голубеющем тумане сверкали внизу голубеющие воды Днепра в оправе бронзовых рощ и лесов. И вся даль поблескивала серебряным свечением, должно быть от летящей по воздуху паутины.
Седой режиссер поднял трость и показал на юг. Там сверкало уже низкое по осени, но ослепительное солнце.
На лице режиссера я заметил сосредоточенное и радостное выражение. Таким всегда бывает лицо человека, взволнованного зрелищем любимой родной земли.
– Мы хотим, – сказал режиссер, – добиться расцвета труда. А для этого мы должны украсить жизнь людей и украсить нашу землю. Это бесспорно.
Странствия *
Степь придвинулась вплотную к порту и к морю, занесла белой пылью Рыбацкую слободку. На молах стоит по колено колючий бурьян. Чугунные причалы рыжеют от едкой ржавчины, и только маяк говорит, что порт еще жив, что кто-то зажигает огни для редких пароходов, приходящих ночью, тускло освещенных и пустых.
В смоляной тьме белеет корабельная контора, шумят акации, и человек в белом – единственный человек, которого я встретил в этот час в порту, – стоит у флагштока и что-то кричит в ночь, в морской плеск, в звездную темноту. Он поет. Слов я
В смоляной тьме белеет корабельная контора, шумят акации, и человек в белом – единственный человек, которого я встретил в этот час в порту, – стоит у флагштока и что-то кричит в ночь, в морской плеск, в звездную темноту. Он поет. Слов я не могу разобрать.
Утро встает в зеленом рассоле моря, в степной тишине и теплоте. Прошел короткий ливень, и на улицах запахло метеолой, горькой сладостью каких-то не наших цветов.
На улицах пахло кофе, корицей, заморскими запахами. На мутном рейде за Беглицким маяком иностранные пароходы сосали в свои удушливые трюмы золотое зерно. Весь порт звенел от окованных пудовых колес, дымил черными трубами, спугивал стаи голубей.
Потом прогремели новые порты – Одесса, Мариуполь, Новороссийск. Хлеб, что везли к Таганрогу на синеглазых, сивых волах, пошел в сторону. Золотая река уже лилась в корабельные трюмы мимо Таганрога. И порт умер.
Теперь он напоминает музей, памятник былого, и невольно кажется, что ведает им не начальник торгового порта, а комиссия по охране памятников искусства и старины.
Закрылись ярко-желтые, голубые, зеленые и красные кофейни с важными седыми хозяевами за прилавком. Порт захватила степь, и только в рыбачьей гавани в полдень оживленно: уходят на лов рыбаки. Черные с оранжевой полосой смоляные паруса вздуваются медленно и торжественно, кренятся байды, и за молом их встречает вечный плеск азовской волны.
Шуршит на молах густая трава, дрожат под ветром полевые цветы – не то одуванчики, не то болиголов, – их орошают морские брызги, и порт и окрестные берега веют музейной и тонкой тишиной.
Ships go down in history either due to their glorious deeds, or as major maritime disasters. The British battleship Barham fell into the second category. On November 25, 1941, she was sunk by a German submarine. This tragedy claimed the lives of 862 sailo.
В картотеке безвозвратных потерь офицерского состава Центрального архива Министерства обороны СССР на документе, касающемся фронтовой судьбы Е. В. Овчинникова, красными чернилами сделана запись:
Так трагически оборвалась боевая биография Евгения Овчинникова, двадцатидвухлетнего военного штурмана. Воевал он с первых дней Великой Отечественной войны. В то время был стрелком-бомбардиром, имел звание старшины. В сентябре 1942 года был удостоен ордена Красного Знамени. В наградном листе отмечалось:
Насыщенной, напряженной была фронтовая жизнь Евгения Овчинникова. В составе экипажа ему часто приходилось летать под огнем зенитной артиллерии противника, быть атакованным вражескими истребителями. В одном из таких полетов (случилось это в ночь на 29 октября 1942 года) в результате прямого попадания снаряда правая нижняя плоскость получила 13 пробоин, был пробит задний лонжерон. Экипаж сумел-таки посадить самолет на свой аэродром. В январских письмах 1943 года, уже будучи штурманом самолета, младший лейтенант Евгений Овчинников с гордостью сообщал о награждении его орденом Отечественной войны I степени. В наградном листе о совершенном им подвиге говорится очень кратко и лаконично:
Предварительный просмотр
2. Развивающие: способствовать развитию аналитико-синтезированной деятельности учащихся, навыка работы с текстом художественной литературы.
3. Воспитательные: воспитывать любовь к родному городу, бережное отношение к слову.
Оборудование: компьютер, мультимедийный проектор, отрывок из произведения К. Паустовского.
– Какие изобразительно-выразительные средства помогают передать восторг героев от увиденного?
( Эпитеты : слепые вспышки, игрушечный порт, звенящая тишина, интереснейшее море, музейное безмолвие, ртутные капли дождя;
метафоры : ночь нависала, жизнь цвела;
олицетворения : воздух радовал, порт закутан в звездное небо, отвага и смех плескали от души;
сравнения : город казался солнечным цветником; маятники, начищенные до блеска, как медные тазы; жизнь пестрела, как сад.)
Приазовье
Над Таганрогом темнеет ночь, дует «сгонный» ветер и на широких молах шелестят степные травы.
Степь придвинулась вплотную к порту и к морю, занесла белой пылью Рыбацкую слободку. На молах стоит по колено колючий бурьян. Чугунные причалы рыжеют от едкой ржавчины, и только маяк говорит, что порт еще жив, что кто-то зажигает огни для редких пароходов, приходящих ночью, тускло освещенных и пустых.
В смоляной тьме белеет корабельная контора, шумят акации, и человек в белом – единственный человек, которого я встретил в этот час в порту, – стоит у флагштока и что-то кричит в ночь, в морской плеск, в звездную темноту. Он поет. Слов я не могу разобрать.
Утро встает в зеленом рассоле моря, в степной тишине и теплоте. Прошел короткий ливень, и на улицах запахло метеолой, горькой сладостью каких-то не наших цветов.
Вспомнились рассказы старых таганрожцев, переживших Чехова, о том, как весь Таганрог был засыпан тучным зерном и деньгами, заселен греческими и итальянскими «негоциантами». Они слушали по вечерам итальянскую оперу, а днем перебирали янтарные четки в сухих амбарах, откуда меднолицые таганрогские «дрогали» вывозили тугие мешки на шаланды.
На улицах пахло кофе, корицей, заморскими запахами. На мутном рейде за Беглицким маяком иностранные пароходы сосали в свои удушливые трюмы золотое зерно. Весь порт звенел от окованных пудовых колес, дымил черными трубами, спугивал стаи голубей.
Потом прогремели новые порты – Одесса, Мариуполь, Новороссийск. Хлеб, что везли к Таганрогу на синеглазых, сивых волах, пошел в сторону. Золотая река уже лилась в корабельные трюмы мимо Таганрога. И порт умер.
Теперь он напоминает музей, памятник былого, и невольно кажется, что ведает им не начальник торгового порта, а комиссия по охране памятников искусства и старины.
Закрылись ярко-желтые, голубые, зеленые и красные кофейни с важными седыми хозяевами за прилавком. Порт захватила степь, и только в рыбачьей гавани в полдень оживленно: уходят на лов рыбаки. Черные с оранжевой полосой смоляные паруса вздуваются медленно и торжественно, кренятся байды, и за молом их встречает вечный плеск азовской волны.
Шуршит на молах густая трава, дрожат под ветром полевые цветы – не то одуванчики, не то болиголов, – их орошают морские брызги, и порт и окрестные берега веют музейной и тонкой тишиной.
Мариуполь – это для непосвященных, для «иногородних». Туземцы же веселые и голосистые упрямо называют этот город – степной базар «Маруполем».
От Мариуполя до Керчи слово «гражданин» теряет право на существование. Граждан нет, а есть «дяди» и «тети». Все мужчины неизменно «дяди», а женщины «тети», за исключением мальчишек, которые просто «пацаны».
«Феодосия» останавливается на зеленом рейде у устья Калмиуса, и «раздолбанный», по определению собственной команды, катер «Таганрог» волочит к ней баржу, груженную сеном.
Но бойтесь, вступив на палубу «Таганрога», упомянуть слово катер. Нет большей обиды для капитана– добродушнейшего из капитанов на Черном и Азовском морях. « Это вам не катер, а пароход!» – вот лозунг капитана и команды.
На рейде начинается семейная посадка пассажиров.
– Тетя, – кричит капитан смешливой девушке. – Тетя, какого дьявола вы претесь наоборот! Имейте совесть! Дайте ж мне спустить пассажиров!
– Мадам, – говорит он изысканно любезно старухе в стеклярусовой шляпе, – киньте ваше барахло на палубу, а то вы с ним вместе скупаетесь в воде. И идите осторожно, потому вас зашибут и будете плакать.
А толстому «дяде» он говорит укоризненно:
– Перекиньтесь на правый борт, потому вы потопите мне пароход. У вас своих глаз нету, да? Имейте же, наконец, совесть! Чистое наказание с этими пассажирами!
Мариуполь – звонкий, пестрый, как платок молодухи, базар, красный от помидоров, синий от баклажанов, росистый и свежий от капусты и арбузов, пахнущий топленым молоком, вишнями и сдобными ватрушками.
В палисадниках желтеют бархатцы и слепцы, на «сопилках» поют забытые легенды о Саур-могиле.
Мариуполь – большая станица в степи у Азовского моря. Ветры, пески, вкрадчивые голоса украинок, а вдалеке – обширный порт, жирный от антрацита.
В порту, рядом с мазанками, подсолнухами и цветущими мальвами, полощутся итальянские и греческие флаги, ходят в безукоризненно выутюженных брюках поджарые матросы – ливерпульцы, марсельцы и бретонцы, улыбаются, глядя на рыбачек, на просторную степь, на красные флаги над белеными портовыми домами.
В дощатой таверне, где сквозь щели синеет небо и дует по скатертям свежий ветер, матросы с «Краснодара» в таких же выутюженных, как и у иностранцев, брюках пьют чай и шумно спорят о венецианской жизни. Они только что были в Венеции, стояли на Лидо-порт и видели собор св. Марка и Большой канал. Венецианскую жизнь они разбирают по косточкам, анализируют, как опытные хирурги, и приходят к выводу, что город прекрасный, что жизнь на наши деньги необычайно дешевая, а на итальянские «как раз хватит, чтобы не спеша умереть», что рабочие в Италии получают за свою каторжную работу «рукава от жилетки» и, «как дураки», чего-то ждут со стороны– будто бы им с неба революция свалится прямо в рот. Мимоходом вспоминают родственников капитана-фашиста с итальянского парохода, стоящего в порту, и говорят осоловевшему корабельному провизионеру, что сидит за бутылкой вина:
– Ты, Ваня, больше не пей, потому вдарит в голову и будет неловко. Хотя оно и дома, но, однако, не годится.
Море в цвету
За Мариуполем море засветилось яркой, режущей глаз луговой зеленью. Казалось, что пароход медленно покачивается в огромной весенней степи. Море цвело. Вода переливалась под винтом, как жидкий хризолит, и пенилась густой, долго тающей пеной.
Азовское море цветет в начале августа, как цветут реки и пруды. Микроскопическая ряска плавает по его поверхности обширными островами, иногда в несколько миль длиною. Пароходы режут по ней пенные дороги, а береговые жители перестают купаться, – вода в море во время «цвету» будто бы ядовитая.
Древние римляне, увидав это цветущее море, дали ему название Меотийского болота.
– пустынным и притихшим городком, высушенным степной жарой.
Бердянск зноен, как весь азовский юг, все это поморье, горькое от полыни, богатое дынями и кавунами, ветрами и тишиной. Бердянск пустынен, удивительно чист и покоен.
На главной улице спят, растянувшись на асфальте, рыжие кошки и спит парикмахер-грек около своего пустого и чистого «койпейона».
Золотой сумрак солнца сеется сквозь низкую и пышную зелень акациевых бульваров. Иссыхают от зноя лица. Степи переходят прямо в море. Ковыль шумит у ветхих портовых кранов, и бледная синева воды сулит безветрие и густую, но уже осеннюю теплоту ночей.
Ночью, когда мы шли в Керчь, сорвался шторм. Я проснулся от дикого танца бутылок, катавшихся по кают-компании, от скрипа переборок, грохота волн и свиста ветра в снастях. Ванты пели. «Феодосия» набирала бортами воду. На палубе разбило бочонок с маслом, и матросы, желтые от масла и красные от яростного ветра, крепили палубный груз.
– древнее Меотийское болото – грохотало, вскидывая крутые валы.
Матросы с «Краснодара», ехавшие со мной, не добром поминали Бискайский залив, где их «поймала и чуть не задавила крепкая французская погода». Они сообща успокаивали растрепанную девицу, которая безуспешно молила «сказать капитану, чтобы он повернул к берегу», и каждую минуту спрашивала – перевернется пароход или нет, на что заспанный кок Ваня неизменно отвечал:
– Как сказать? Бывает, такая погода и побольше пароходы валит.
Сухощавый боцман проклинал морскую профессию, но, убегая на свисток капитана, все же успел сказать:
– Тяжело, конечно, но опять же и на берегу нет мочи сидеть. Тянет тебя и тянет на море, как пьяницу до самогона. Привычка сказуется у человека.
Ранние очерки Паустовского, относящиеся к 1924 г. Печатались в разных газетах, в частности в московской газете «На вахте»; целиком были впервые напечатаны в сборнике Паустовского «Родные просторы», Географгиз, М. 1954.
Тема произведения выражена его заглавием. Можно также определить дополнительные мотивы – порядок в стране, крещение Руси, разделение земель, война с поляками. Каждый из мотивов отображает определенную эпоху нашей истории. Идея стихотворения – показать, что государство не может быть сильным, пока в нем царит беспорядок. Для того же, чтобы установился порядок нужен мудрый правитель. Также автор показывает, насколько важно правителям осознавать свое значение в жизни народа.
Стихотворение состоит из 83 катренов с перекрестной рифмовкой. По смыслу она разделяется на короткие рассказы о князьях и царях. Выделяются с точки зрения содержания первая и последняя строфа. Особенность композиции – наличие эпиграфа, в качестве которого взяты слова Нестора. Мысль летописца поэт подтверждает на протяжении всего произведения.
Видно, что он расстроенный, Владимир не проявляет к нему должного уважения, не помнит былые заслуги, сейчас в почете молодые богатыри. Но Илья мудрый, он понимает, что если будет беда, то он обязательно придет на помощь и защитит свою родину, хотя конечно князь и неправ.
Не стоит забывать все хорошее, что тебе сделали люди, надо с должным уважением относится к былым заслугам, ведь в будущем эти люди могут тебе еще очень пригодится.
При всем том, что Илья Муромец был одним из лучших богатырей государя, между ним и князем возникали конфликты, об этом повествуется в былинах Древней Руси. Толстой также упоминает о том, что Владимир во время пира пронес мимо Ильи чару, таким образом, не выразив должного почтения.
Тем не менее, богатырь не очень переживает по этому случаю. Он не придворный и превыше всего почитает не роскошь княжеского двора, а самостоятельность и широту своей земли, ту, которую оберегает и охраняет от недругов.
Илья едет через бор. Его конь мнет папоротник. Он покинул Киев и сейчас недовольно ворчит о том, как будет князь Владимир без него жить. Богатырь не сожалеет о пиршествах, проходящих при дворе. Все-таки он обыкновенный русский мужик, способный обойтись и куском хлеба. Тем не менее, Владимир показал Муромцу свое непочтительное отношение, обнеся на пиру чарой в его очередь.
Чувствуя себя не комфортно в роскошных домах, он с иронией отмечает, что у простого выходца из крестьян, которому привычна обычная жизнь, а от царьградских курений болит голова. В городе ему нечем дышать, а широкие, просторные степи, которые напоминают ему свободу и независимость, родней. А Киев он уподобляет душной скрине (сундуку).
Думая о раздолье, богатырь оживился, стал весел. Среди темного леса, пахнущего смолой и ягодами, Илья ощущает себя в своей среде, в окружении безграничной свободы.
Илья в стихотворении А. К. Толстого предстает более мудрым и сдержанным, он не дает волю гневу, не выплескивает разрушительную силу, а приходит к выводу, что, потеряв службу, он обретает гораздо большее – свободу.
Илья Муромец — один из самых известных богатырей древнерусского эпоса. По преданию, его родителями были простые крестьяне из села Карачарова под городом Муромом. Поэтому и прозвали его Муромцем.
Тридцать лет сидел Илья в избе и не мог ходить, пока не вылечили его странники и не наделили небывалой силой. Вскоре Илья прибыл в Киев ко двору князя Владимира. Несмотря на то, что Муромец был лучшим среди богатырей князя, порой между богатырем и правителем происходили ссоры, о чем рассказывается в древнерусских былинах.
Илья не жалеет о пирах в княжеской столице. Ведь он простой мужик, которому вполне достаточно обычного хлеба. Но князь проявил к богатырю неуважение, обнеся его на пиру чаркой. Илья не намерен терпеть такое отношение к себе, поэтому он и ушел.
В Киеве, при дворе князя, Илье душно; государыней он называет пустыню. Простор степей, который в сознании богатыря ассоциируется с волей, ему милее роскошных княжеских покоев, которые он сравнивает со скриней — сундуком.
Как сердце человеческое не должно забывать добро, так и добрый молодец не должен всю жизнь сидеть на одном месте, ибо жизнь его – вечные искания в поисках добра и славы.
https://youtube.com/watch?v=6E0gPNbQM4o%3Fstart%3D5%26feature%3Doembed
История создания
Несмотря на все преграды, пара обвенчалась. После этого супруги прожили вместе 20 лет.
Софья стала для поэта не только надежной спутницей, но и музой, вдохновением. Именно ей он потом посвящал стихи.
Лирический герой пришел на бал. Его мало интересовало мероприятие, и он больше был погружен в свои мысли, тревоги. Но неожиданно внимание героя привлекла незнакомка. Ее внешность остается тайной, лишь печальные глаза выделяются на лице. Голос незнакомки звенел как музыка, напоминая свирель или морские волны.
Незнакомка сразу покорила лирического героя. Ему понравился тонкий стан и задумчивый вид. Звонкий и грустный смех очаровывал. Все это резко контрастировало с грустными глазами. Герой понимал, что начал поддаваться чувствам, но он боится себе в них признаться. Ночами, во снах, ему является образ незнакомки, и он слышит ее голос и смех.
Все это заставляет засыпать героя с особой грустью. Он не понимает, любит ли он девушку или нет.
Для него это серьезное чувство, которое не достойно пренебрежения или легкомысленности. Поэтому он постоянно размышляет, взвешивает все за и против. В конце герой все же делает однозначный вывод: он любит незнакомку.